тоннеля. Идеальным было бы еще и устранить слишком активного адвоката Кружкина. В профессиональном плане он меня, откровенно говоря, не впечатлил, но, если его не будет, любая замена на поле будет играть в мою пользу. Новый адвокат, даже уровнем выше, чем нынешний юрист гражданки Беляевой, будет долго входить в курс дела, да и, не думаю, что Беляева сейчас может достойно стимулировать грамотного юриста. Кружкин действует против меня не только в финансовых интересах, но и из личного неприятия — как бы то не было, банду Славика, из которой ему шли существенные финансовые ресурсы, я разогнал и кормушку прикрыл. В любом случае, мне хуже не будет. А ведь у меня был детально разработанный план по уничтожению противного юриста. Только, как и половина планов, он отошел на второй план (каламбурчик) и, впоследствии, в рутине будней, забылся. Сейчас сяду в, неторопливо приближающийся, дребезжащий на стыках рельс, красно-желтый трамвайчик и постараюсь
Глава 25
Медовая кокетка.
Август одна тысяча девятьсот девяносто первого года.
— Здравствуйте. Меня вас очень рекомендовали. — Маргарита села на предложенный стул, положила ногу на ногу, поправила юбку из люрекса, так что обнажилась круглая коленка и с интересом огляделась.
Казенные стены районной юридической консультации не поражал богатством, что будет присуще успешным юридическим конторам всего через пару лет. Сейчас же здесь царили ободранные бумажные обои и потрескавшийся линолеум коричневого цвета. Стулья и столы резали глаз своей дешевизной, а завершал этот парад скромности написанный черной тушью на ватмане плакат, призывавший граждан, в случае, если адвокат требует передавать плату за юридические услуги минуя кассу юридической консультации, немедленно обращаться к заведующему.
— Итак, чем могу быть полезен? — адвокат Кружкин Борис Семенович, улыбающийся Маргарите красивыми и ровными зубами, резко контрастировал с окружающей обстановкой, да и с его коллегами. Крупный, одышливый толстяк, с прядкой полос, зачесанной через голову, чтобы скрыть лысину, громко сопя, третий пытался объяснить глухой бабке в простеньком белом платочке, что заверять покупку частного дома, в одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году, у председателя уличного комитета ее покойному мужу не стоило, и теперь, чтобы вступить в наследство…
Бабка, однако, терпеливости юриста не оценила, и в очередной раз перебивала его:
— Нет, ты, если с меня три рубля взял, то объяснить мне должон. Почему, если здеся печать стоит, то ты говоришь, что договор неправильный? Ась! Я сейчас к твоему начальству пойду!
Рядом, с отсутствующим видом, сидела за своим столом, погруженная в себя, дама с бусами из крупных белых жемчужин, которые должны были закрыть ее морщинистую шею, и лихорадочно выписывало что-то в блокнот из казенного вида папки с документами.
Адвокат Кружкин был лощеный и дорогой, даже на вид. Темно-зеленый импортный костюм, о заграничном происхождении которого всем встречным ясно говорила, модная в этом сезоне, этикетка иностранного производителя, вшитая в рукав пиджака снаружи, отлично гармонировал с белоснежными манжетами рубашки, скрепленными запонками желтого металла, что дополнялось массивным металлическим браслетом того же цвета и часами, которые просто криком кричали — я из золота.
— Видите ли, Борис Семенович, у меня маленькая неприятность произошла. Я магазином заведовала, комиссионным. И один сдатчик оказался не совсем честным человеком. Пришла милиции и оказалось, что очень много товара, ворованного. А еще, так как этот человек паспорт потерял, то я сданные им вещи оформляла на имена моих знакомых. И тут на меня уголовное дело возбудили…
— Маргарита…
— Если можно, то просто Рита. — Маргарита пару раз хлопнула старательно накрашенными ресницами. За последние несколько месяцев она последовательно похудела, сбросив килограмм семь, в тот момент, когда Громов подвергал ее репрессиям. Потом, когда он пообещал ей новые перспективы на новом рабочем месте и даже, возможно, свой магазин в собственность, и Маргарита ему поверила, женщина перестала пить, что тоже пошло ей на пользу. Как результат, перед адвокатом сидела и смотрела на него особым, заинтересованным женским взглядом, не сорокалетняя тумбочка, а тридцатипятилетняя женщина с приятными округлостями в нужных местах.
Кружкин Борис Семенович, успешный и уверенный в себе мужчина, мгновенно принял вызов.
— Вы курите? Может быть, сделаем перекур, у меня есть вкусные, американские…
— Конечно, Борис Семенович… — Маргарита произнесла это таким тоном, как будто давала согласие на любые непотребства.
— Пожалуйста! — выйдя на крыльцо, адвокат ловким щелчком выбил из пачки «Мальборо» кончик сигареты с золотистым фильтром: — Пожалуйста, угощайтесь, не кишиневские!
— Что вы! Я бросила. — Маргарита отмахнулась маленькими ладошками: — Мне показалось, что гораздо лучше, когда от губ женщины не пахнет, как от пепельницы. Мне просто захотелось с вами постоять.
— Хорошо. — адвокат щелкнул золотистой зажигалкой и вкусно затянулся, распространяя вокруг себя аромат хорошего табака: — Давайте обговорим перспективы. Вы же понимаете, Маргарита…
— Рита. — мягко и чуть застенчиво улыбнулась женщина.
— Хорошо, Рита. Вы же понимаете, что у вас несколько путей. Вы можете заплатить в кассу пятьдесят рублей, и любой адвокат из нашей консультации посидит на вашем судебном заседании, и вы спокойно получите свои два года и ненадолго съездите в женскую колонию, та, что сразу за вещевым рынком. Два года пролетят практически мгновенно…
— Борис Семенович, вы говорите ужасные вещи.
— Ну, если вы Рита, то я Борис. Вам не нравится предложенный мной вариант? Ну тогда есть другой путь. Вы находите не любого, а хорошего адвоката, оговариваете с ним свои желания, вносите оговоренные деньги в кассу консультации согласно прейскуранта, после чего какую-то сумму передаете этому хорошему адвокату, так как предстоит очень много беготни и расходы. Но, как результат, вы получаете условно свои два года и, всякий раз, приезжая на вещевой рынок, с облегчением смотрите на восток, где за колючей проволокой сидят менее умные и предусмотрительные женщины.
— Борис, а вы хороший адвокат?
— Я один из лучших. — скромно улыбнулся Борис Семенович: — Без лишней скромности скажу, я вхожу в золотую десятку города…
— Ну тогда я хотела бы поработать с вами. Но, мы, очевидно, немножко не поняли друг друга. Мне не нужен условный срок. Мне не нужен запрет на работу в торговле. Мне нужен иной вариант.
— Рита, а вы понимаете, что это уже совсем другие деньги?
— Безусловно. — ладонь женщины доверчиво и беззащитно легла на обтянутую импортной тканью грудь мужчины: — Но вы понимаете, я очень долго шла к тому, что имею и у меня осталось множество нереализованных планов. Мне опереться не на кого, остается надеяться только на себя. Поэтому мне крайне необходимо прекращение дела.
— По реабилитирующим обстоятельствам…- задумчиво пробормотал Борис Семенович.
— Что? — Рита с надеждой, как смотрит беззащитная самка на могучего самца, снизу вверх посмотрела в глаза адвоката.
— Да нет, ничего. Хорошо, я сделаю все, что могу. Пять тысяч мне лично, остальное в кассу.
— Хорошо. — глаза женщины сверкнули: — Мне бы хотелось побыстрее рассчитаться, чтобы эта сумма не висела на мне. Вы не могли бы мне посоветовать приличное заведение, где я могла бы спокойно передать вам эту сумму, а то я так давно не бывала в ресторанах, все работа-работа, ниминуты спокойной.
— Давайте в восемь, в ресторане «Город». — адвокат покровительственно погладил Риту по мягкому плечу: — У меня там знакомый администратор, столик нам найдут.
— Хорошо, мне только надо будет переодеться. Я так давно не была в заведениях с мужчиной, уже забыла, как это бывает.
Борис стоял на крыльце подъезда жилого дома, где, на втором этаже, в обычной квартире, располагалась районная юридическая консультация и провожал аппетитную попку Маргариты, чувствуя некую тяжесть в штанах. Конечно, ни в какую золотую десятку он не входил, может быть только в сотню, но шансов своих он никогда не упускал. Если лох несет деньги, то умный адвокат всегда их берет. А потом, как судьба повернется. Конечно, он попытается что-то сделать, и если что-то получиться, попытается содрать еще маленько денег с радостного подзащитного, объясняя, что все деньги взяли себе жадные судья и прокурор, а он, мужественный защитник, работал фактически бесплатно. Чаще всего все наезды недовольных клиентов удавалось отбить, объяснив ему, что в случае скандала можно получить не два года условно, а четыре, и вполне реального
